Отрава Их Величества  - Оксана Алексеева

— Сделай глоток — обещаю, твое настроение поднимется, — она пыталась улыбаться, но стук сердца все равно больно отдавался в ребра. — Очень рада, что твои клыки на месте!

— Это ненадолго. Они не имеют права трогать никого из нас — может сказаться на цене. А вот когда нас всех продадут, тогда настоящее веселье и начнется.

— Мы выкрутимся, Крис! Когда доберемся до берега, что-нибудь придумаем!

Он почему-то молчал. Не верил в благополучный исход? Узнал что-то, что лишило его окончательной надежды? Но после паузы сказал только:

— Уходи отсюда, Отрава.

— Крис, просто знай, что мы выкрутимся!

— Вали уже к темному хряку, Отрава, спать мешаешь.

Да, она тоже переживала, как бы ее тут не обнаружили, но еще пристальнее разглядывала его лицо — надо будет во всех подробностях описать его состояние Нанье. Ведь именно той придется придумывать, что с этим делать. Поэтому она дала себе еще пару минут, а Крису — пару глотков крови перевертыша.

Отрава подскочила на ноги и выронила флягу, услышав позади резкий стук. На входе стоял Чирк и улыбающиеся моряки из караульных. Как же она ошиблась, думая, что провела их!

— Это правило, которое нельзя было нарушать, Отрава, — мягко и совсем по-отечески сказал корабельный кудесник.

Она от ужаса примерзла к месту, но все равно дернулась, когда Кристофер сказал громко:

— Чирк, дружище! Моя подружка принесла мне только немного крови. Ты ведь не против?

— Я не против, Кристофер, твои друзья — мои друзья, — отозвался в тон ему кудесник. — Но правила есть правила.

Кристофер чуть дернулся вперед, но тут же бессильно рухнул обратно.

— Чирк, отпусти ее. И я уже порядком отдохнул — можем продолжить наш с тобой приятный разговор.

— Какое интересное предложение! — Чирк будто оживился, но потом покачал головой. — Нет, дружище, я не могу рисковать — ты ведь вот-вот помрешь. А тебя живого продавать выгоднее. Так что… правила!

Отрава не сопротивлялась, когда ее тащили на верхнюю палубу. Только едва успевала переставлять ноги и думать о том, что на этот раз вряд ли отделается лишением завтрака.

До рассвета оставалось недолго, и никто не спешил будить капитана. Но уже скоро постепенно на палубу начали стягиваться все. Конечно, и Лю с бледной от тошноты Наньей выскочили из своей каюты, но им не позволили приблизиться.

— Я так понимаю, что вы до сих пор не очень верите в то, насколько ваше положение изменилось? — хмуро сказал капитан, обращаясь к ним. — Тогда послушайте — если и вы начнете доставлять хлопоты, то нарушительницу мы выкинем за борт, а вас двоих тоже накажем. Слово перевертыша.

Лю тут же остановился и подхватил под локоть Нанью, чтобы та не упала. Отрава смотрела на него всего мгновение и отвела взгляд.

— У рабов в Правоморье вполне вольготная жизнь, — объяснял капитан, пока помощники выполняли его распоряжения. — Но только у тех, кто чтит правила. Первое и самое очевидное предупреждение рабу — это знак, который уже никогда ему не позволит забыть о своем месте. К сожалению, это может снизить цену на рынке. Но, возможно, что твои хозяева, наоборот, будут рады, что мы не попытались им впихнуть некачественный товар. А я человек чести.

Отрава слышала, как в стороне закричала Нанья, когда на палубу вытащили жаровню и развели в ней огонь, но не посмотрела на друзей. Теперь она уже не считала свой поступок геройским — герои так просто не попадаются! Но при этом понимала, что все равно кто-то из них спустился бы в трюм, поэтому нашла в себе силы порадоваться, что сейчас она, а не Лю или Нанья, смотрит на то, как накаливается докрасна клеймо на конце железного прута.

Она только на мгновение закрыла глаза и снова открыла, чтобы смотреть прямо. Отрава не боялась. Ей секунды внутри мыслей хватило, чтобы представить себя кровопийцей. Как Кристофер, на лице которого не было и следа переживаемой боли, так и она сможет. Море, в которое ее грозились выкинуть, ее тоже теперь не страшило. Море — оно внутри. Все важное только внутри — и ничего снаружи.

— Ты очень симпатичная, — говорил капитан, но Отрава не придавала значения его объяснениям. — Вряд ли тебя кто-то купит, если я изуродую такое милое лицо. Но на будущее знай — ты рабыня. И если не выучишь этот урок сейчас, то дальше с тобой церемониться не станут.

Отрава смотрела на него без страха или улыбки — без малейшей эмоции. Он может раздавать ей какие угодно эпитеты, но море внутри. Рабом человек может сделаться только сам, когда сломается, и никакие ярлыки извне до тех пор значения не имеют. И пусть они называют это безумие «просто другим способом производства», но это не значит, что она давала на это согласие.

Ее резко развернули и разодрали рубаху на спине, оголяя лопатку. Боль, шипение и мерзкий запах паленого мяса. Отрава не кричала — ей бы и в голову не пришло расцепить зубы и закричать, потому что это не имело смысла. Как не кричал бы Кристофер. Отрава в самый страшный момент своей жизни стала кровопийцей. Море внутри.

Казалось, лучше уже никогда не станет. Лю и Нанью наказали только лишением еды — за соучастие, а Отраву утащили обратно в трюм. Вероятно, опасались, что она сгоряча за оставшийся день путешествия доставит еще неприятностей. Или просто изолировали ее от Наньи, чтобы та заклинанием не могла снять боль. А боль никак не хотела угасать, и… казалось, лучше уже никогда не станет.

Поместили ее к Кристоферу. Кудесник даже снизошел до объяснений: остальные отсеки завалены товаром, оружием и запасами пресной воды. Да и раз уж она так рвалась в компанию кровопийцы, то почему бы не позволить им двоим пообщаться? В конце концов, это все равно последний день, когда они видятся.

Хотя самому Чирку распоряжение капитана было не по нраву:

— Дружище, — обратился он к Кристоферу. — А нас не будет тяготить присутствие твоей подружки?

— Как будто тебя это остановит.

— Ты прав, тогда начнем!

Отраву приковали с другой стороны, но даже если бы она сидела ближе, то ничего разглядеть бы не смогла — только почувствовать. Чирк нашептывал заклинания, Крис закрывал глаза. Отрава вспомнила лагерь разбойников: когда один из тех воткнул Кристоферу в плечо стрелу, он тоже закрыл глаза. Точь-в-точь как сейчас. А ведь все познается в сравнении — разбойники теперь выглядели приятными ребятами, устроившими им веселое приключение.

Это продолжалось часами — Отрава жалеть Криса устала за это время, так каково было ему? Повезло, что у нее имелось и собственное развлечение — ожог болел невыносимо. Она попыталась забыться, чтобы хотя бы немного отдохнуть, но вздрогнула и снова села, услышав в голосе Чирка тревогу:

— Дружище? Эй! — он сначала затряс Кристофера, ухватив за плечо, а потом хлестко ударил по щеке. — Эй! Только не говори, что ты умер!